Усталый Одиссей пришёл с войны…

От чего-то задумался о жёнах тех наших ребят, что сидят сейчас в этом Ираке. Посмотрел кадры пляшущих фанатиков с портретами этого доморощенного аятоллы в руках – это было бы смешно, не будь это так противно. Посмотрел выступление самого «аятоллы» – на льва ислама не похож, смахивает скорее на «быка» средней руки с вещевого рынка. Рожа – за три дня углём не обмажешь. А глазки бегают, крысиные такие глазки – у Хомейни хоть огонь такой в зенках во время выступлений горел, как у Торквемады. А этот – так, жопастый хмырь с претензией на теократического диктатора.

Ну так вот, подумал я о том, как это наверное страшно – постоянно переживать за близкого человека. И ещё о том (sad but true) что со времён Трои ничего не меняется. Тогда махались за Елену (в уме – торговые пути в Малую Азию), сейчас – за «демократию» (що за звір? Жодного разу на власні очі на бачив), а в уме – кровь Земли.


Возвращение…

Сядь со мной, Пенелопа, родная,
И немного вина мне налей.
Я сегодня с тобой вспоминаю
Изумрудную зелень полей.

Изумрудную зелень Итаки,
Хоть растёт лишь на голых камнях,
Вспоминаю с тобой, вот не так ли
Дий Кронид вспоминает меня.


Дий – одно из имён Зевса. Кронид – отчество, сын Кроноса.


P.S. Какие звёзды на небесах, дамы и господа, какие звёзды… А вчера была луна оранжевая – как ломтик апельсинового мармелада.

Солипсизм :-)

Жара заставляет вспоминать времена прохлады. Отчего-то я очень люблю туман. Чувствовать на лице эту влажную сырость. Вдыхать её, слизывая с губ мельчайшие капельки влаги

Как то раз в Карпатах, петляя на машине по горным дорогам, мы въехали прямо в облако, которое зацепилось за верхушку горы. Незабываемое впечатление.

Когда в тумане едешь по мосту через Днепр – на середине реки не видишь ни правого берега, ни левого. Только туман.

В один из туманных дней минувшей весны я набросал этот странный текст. Ни начала, ни конца… как будто реплика, вырванная из забытого разговора 

«…Если бы действительно была какая-то разница, если бы была. Я часто об этом думаю, идя по улицам, особенно, когда всё вокруг застилает туман. Люди кажутся (кажутся, а что если это так и есть?) какими-то размытыми смутными фигурами, бредушими медленно или наоборот летящими быстро к какой-то несуществующей цели…в эти моменты я особенно остро воспринимаю собственную реальность и реальность окружающего мира, мне кажется что я разговариваю с туманом и деревьями…туман чуствуется гораздо реальней и жизненней чем те люди, которые сквозь него идут… Мне кажется, в такие моменты есть только туман и я… А если мне случайно доведётся столкнуться с каким-то прохожим – я пройду сквозь него как сквозь облачко пара. Только я – и туман, да неверные тени скользящие вокруг. Когда я достаю сигарету и зажигалку и прикуриваю – я чуствую что этот огонёк – единственный реальный огонь на сотни километров вокруг, а фонари пробивающиеся сквозь туман у меня над головой – не более чем подобие света, что-то вроде болотных гнилушек, которыми забавляются водяные, когда заманивают путника в трясину…»