Вернулся домой
Apr. 7th, 2007 06:46 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sparrow_hawk_uaПриснился сегодня сон.
Я – агент разведки. Или шпион, если угодно. Причём обладаю особыми способностями. Прямо вижу папку своего досье, такая дешевенькая коричневая папка, стоящая в железном шкафу среди сотен других папок где-то в подвале. И в папке листок, на котором сверху написано «особые способности».
Я только что вернулся домой, к нам. Я очень долго был в далёкой чужой стране. Очень жаркой, очень безводной стране. Да, отчётливо помню, что я особенно страдал от отсутствия воды, больших источников воды – это очень для меня важно. Устал постоянно «носить личину» - это означает отводить глаза, казаться всем, кто видит тебя, не тем, кем ты являешься на самом деле. А для этого нужно постоянно сохранять жёсткий самоконтроль. Устал говорить на чужом, неприятном языке. Надо было даже думать на нём – чтобы исключить возможность ошибки. И теперь мне постоянно хочется потереть между зубов языком и сплюнуть на снег – словно я таким образом могу избавиться от памяти о долгих месяцах, когда я разговаривал на том чужом языке. Да, на снег – потому что зима. Я вернулся зимой. Сейчас вечер. Я иду под фонарями. Сверху падает снег. Я закидываю голову и открываю рот – одна снежинка приземляется мне на язык и тает. Класс. Я уже почти совсем забыл это ощущение. А ещё я чувствую рядом реку. Днепр – огромный и замёрзший, под толстым льдом – я чувствую его как большого спящего зверя. Своего зверя. Я иду и наслаждаюсь тем, что бормочу под нос всякую чепуху. Детские стишки, просто несвязные слова – мне доставляет удовольствие просто говорить. Говорить на своём языке и не бояться, что тебя кто-нибудь подслушает. Какая-то женщина недоумённо на меня оглянулась – а я улыбнулся и подмигнул ей. Когда отошёл метров на 15 – услышал, как она сказала себе под нос: «пьяный, наверное» - острый слух – тоже «особые способности» - улыбнулся ещё раз. Пьяный. Да. Надо будет купить бутылочку хорошего вкусного холодного пива. Как же я соскучился по всему этому. В той стране не было ни пива, ни вина.
Я иду по рабочему пригороду. Перехожу через какие-то железнодорожные пути. Стоящий в тупичке маневровый тепловоз. Вот большой дом с колоннами – раньше здесь была какая-то контора – теперь сделали детский садик. Много детей. Хорошо. Я тихонько захожу внутрь. Высокие потолки. Яркие лампы горят. На стенах – детские рисунки разные. Уже конец дня. Сейчас родители придут забирать детей. Я захожу в большую комнату, даже скорее зал – много дверей, и каждая ведёт в какую-то группу. Но сейчас остались дети только одной группы продлённого дня – свет за маленьким стеклянным окошком только на одной двери. Я это знаю, я пришёл сюда, чтобы увидеть одну девушку – она работает в этом детском садике воспитательницей, у неё очень хорошо получается – она всегда любила детей и умела с ними сладить. Когда-то давно я с этой девушкой встречался – потом она от меня ушла. Да и кто такое выдержит? Меня же постоянно нет дома. Восемь месяцев из двенадцати, как минимум. Я её понимаю. Мы сохранили нормальные взаимоотношения, иногда встречаемся – просто как друзья. В зале несколько толстых колонн. Я становлюсь за одной из них. Глубоко вдыхаю – и начинаю чувствовать, как внутри меня, где-то в солнечном сплетении, словно раздувается воздушный шарик. Я становлюсь лёгким-лёгким, легче пёрышка. Я отталкиваюсь от пола каблуками – и взмываю вверх, под самый потолок. Это тоже «особые способности».
Вот дверь открывается – и оттуда выходят дети, много детей, мальчики и девочки, они переговариваются, смеются – идут по коридору к гардеробу – туда, где их уже ждут родители. Выходят две девушки – это воспитательницы.
Я «становлюсь невидимым». Т.е. меня сейчас просто не замечают – отвожу глаза. Вишу под потолком, никем не замечаемый. Внизу проходят дети, а я смотрю на девушек. Обе статные, красивые. Та, повидаться с которой я пришёл – чуть выше и поуже в бёдрах. Длинные распущенные волосы, белая кожа – просто любуюсь, получаю огромное удовольствие – в той стране все женщины постоянно замотаны в чёрное. Я чувствовал себя словно на каких-то постоянных вселенских похоронах.
Я слушаю, как девушки переговариваются об будничных каждодневных делах – и на душе у меня разливается тепло. Я окончательно понимаю, что вернулся.
Последний час моего пребывания в той стране, откуда я сумел вернуться: я стою на высоком каменистом плато, готовясь перейти границу. Смотрю вдаль. Сейчас я узнаю, удалось ли мне выполнить задание, или нет. Вижу на самом горизонте искорки. Одна, вторая… десятки, сотни… это хорошо. Это значит, что их военно-воздушный флот взорвался прямо в воздухе, даже не перелетев границу. Это значит, что вторжение, которое они готовили уже три года – безнадёжно сорвалось. Я знаю, что в этот самый момент гремят ещё взрывы: в казармах, в арсеналах, на военных заводах, в президентском дворце, в парках бронетехники. А там далеко, на самом юге, где работала вторая группа – одна за другой загораются нефтяные скважины. «Вууууух!!!» - и огненный столп до самого Неба. Красивое зрелище.
«Вот теперь пусть попробуют повоевать» - думаю я, прежде чем развернуться и уйти. На душе нет радости – просто огромное облегчение оттого, что дело наконец-то сделано, и теперь можно возвращаться домой.
Потом, когда я же лечу на самолёте – обыкновенным гражданским рейсом, с пересадкой в Украину во Франции, под чужими документами – я вижу на экране в салоне последние новости. Диктор на фоне зелёного флага кричит, зачитывает какие-то послания, машет кулаком – я вспоминаю пословицу «после драки кулаками не машут» - и с облегчением понимаю, что вновь начал думать на своём языке. Давай, думаю я, нагнетай. Теперь у них начнётся поиск виноватых, «охота на ведьм». Возрастёт градус религиозной истерии. Они сами себя ещё более обескровят. А в салоне чёткое разделение (хотя практически все пассажиры местные, темнолицые – кроме меня, я уже снял личину, теперь можно быть таким, как указано в моих документах – поддельных, но с настоящей фотографией): примерно треть угрюмо молчит, а остальные – вероятно, жители той страны, куда собирались «экспортировать исламскую революцию» - радуются, выскакивают в проход между креслами, горланят что-то, хлопают над головой в ладоши, приплясывают – какие же они, всё-таки, шумные, думаю я, прежде чем откинуться на сидение и заснуть.
И вот я вернулся, я удобнее «усаживаюсь» в воздухе – и слушаю, как две девушки внизу говорят о магазинах. И мне хорошо. Девушки, переговариваясь, идут за детьми. Вдруг я чувствую, что меня кто-то видит – я всегда это ощущаю. Кожей, можно сказать. Я смотрю вниз – маленькая девочка, задержалась почему-то, осталась в зале – и увидела меня. Смотрит, удивлённо открыв рот. Глазища огромные, голубые-голубые. Побежала в коридор – слышу, зовёт по имени-отчеству ту девушку, к которой я пришёл. Такой звонкий голосок. Я снова улыбаюсь. Вот, тянет назад за руку: там дядька под потолком сидит, я сама видела!
Я плавно перемещаюсь в другой угол комнаты. Усиливаю личину. Интересно, найдёт? Нашла! Ух, какие глазища! Показывает прямо на меня пальчиком. Я снимаю личину и спускаюсь вниз, плавно приземляюсь на чуть согнутые ноги. Малышка смотрим на меня во все глаза. Девушка стоит рядом, руки в боки, как бы говоря: «ох уж эти твои штучки!» - я помню, как она перепугалась и разбила тарелку, когда я поднялся под потолок на кухне, чтобы показать «особые способности» - замучила тогда расспросами. Но я знал – ей открыться можно, она не дура, и понимает, о чём болтать нельзя, знает прекрасно, где я работаю. За это её и люблю. Помимо всего прочего.
Вот и сейчас – она делает сердитое лицо – но я-то знаю, какой она бывает, когда по-настоящему сердится. А сейчас она рада, что я вернулся. Некоторые не возвращаются – мы обучены инициировать разрыв сердечной мышцы – живыми «особым способностям» попадаться нельзя.
А я понимаю, что по воле Судьбы нашёл настоящий бриллиант. Эта девочка, у неё безусловно «особые способности». Теперь её будут незримо оберегать – до того времени, когда подойдёт возраст для Школы – там учатся такие дети со всей страны. Туда мечтают попасть. Такие дети рождаются только у нас – и в этом наша сила. Я там не учился – способности проявились ещё до создания Программы и основания Школы. Приходилось всё развивать самому.
Я становлюсь рядом с девочкой на колени – теперь наши глаза почти на одном уровне. Она смахивает в сторону спадающую на лоб прядку светлых волос. Какие же голубые у неё глаза… сапфировые, как у кошки!
Я улыбаюсь и говорю «секрет», прикладывая палец к губам. Она серьёзно кивает и тоже прикладывает пальчик к губам. Я протягиваю ей руку – и она протягивает руку в ответ. Я ощущаю у себя в ладони её ладошку – маленькую и тёплую – и вдруг понимаю, что очень хочу завести детей.
Девушка говорит: ну всё, сейчас я отведу это чудо к маме, вернусь – поговорим. Попрощайся с дядей – это уже к девочке. Она говорит: до свидания. Девушка берёт её за руку и они уходят по коридору. А я приваливаюсь плечом к колонне и жду. Я вернулся домой.
Я – агент разведки. Или шпион, если угодно. Причём обладаю особыми способностями. Прямо вижу папку своего досье, такая дешевенькая коричневая папка, стоящая в железном шкафу среди сотен других папок где-то в подвале. И в папке листок, на котором сверху написано «особые способности».
Я только что вернулся домой, к нам. Я очень долго был в далёкой чужой стране. Очень жаркой, очень безводной стране. Да, отчётливо помню, что я особенно страдал от отсутствия воды, больших источников воды – это очень для меня важно. Устал постоянно «носить личину» - это означает отводить глаза, казаться всем, кто видит тебя, не тем, кем ты являешься на самом деле. А для этого нужно постоянно сохранять жёсткий самоконтроль. Устал говорить на чужом, неприятном языке. Надо было даже думать на нём – чтобы исключить возможность ошибки. И теперь мне постоянно хочется потереть между зубов языком и сплюнуть на снег – словно я таким образом могу избавиться от памяти о долгих месяцах, когда я разговаривал на том чужом языке. Да, на снег – потому что зима. Я вернулся зимой. Сейчас вечер. Я иду под фонарями. Сверху падает снег. Я закидываю голову и открываю рот – одна снежинка приземляется мне на язык и тает. Класс. Я уже почти совсем забыл это ощущение. А ещё я чувствую рядом реку. Днепр – огромный и замёрзший, под толстым льдом – я чувствую его как большого спящего зверя. Своего зверя. Я иду и наслаждаюсь тем, что бормочу под нос всякую чепуху. Детские стишки, просто несвязные слова – мне доставляет удовольствие просто говорить. Говорить на своём языке и не бояться, что тебя кто-нибудь подслушает. Какая-то женщина недоумённо на меня оглянулась – а я улыбнулся и подмигнул ей. Когда отошёл метров на 15 – услышал, как она сказала себе под нос: «пьяный, наверное» - острый слух – тоже «особые способности» - улыбнулся ещё раз. Пьяный. Да. Надо будет купить бутылочку хорошего вкусного холодного пива. Как же я соскучился по всему этому. В той стране не было ни пива, ни вина.
Я иду по рабочему пригороду. Перехожу через какие-то железнодорожные пути. Стоящий в тупичке маневровый тепловоз. Вот большой дом с колоннами – раньше здесь была какая-то контора – теперь сделали детский садик. Много детей. Хорошо. Я тихонько захожу внутрь. Высокие потолки. Яркие лампы горят. На стенах – детские рисунки разные. Уже конец дня. Сейчас родители придут забирать детей. Я захожу в большую комнату, даже скорее зал – много дверей, и каждая ведёт в какую-то группу. Но сейчас остались дети только одной группы продлённого дня – свет за маленьким стеклянным окошком только на одной двери. Я это знаю, я пришёл сюда, чтобы увидеть одну девушку – она работает в этом детском садике воспитательницей, у неё очень хорошо получается – она всегда любила детей и умела с ними сладить. Когда-то давно я с этой девушкой встречался – потом она от меня ушла. Да и кто такое выдержит? Меня же постоянно нет дома. Восемь месяцев из двенадцати, как минимум. Я её понимаю. Мы сохранили нормальные взаимоотношения, иногда встречаемся – просто как друзья. В зале несколько толстых колонн. Я становлюсь за одной из них. Глубоко вдыхаю – и начинаю чувствовать, как внутри меня, где-то в солнечном сплетении, словно раздувается воздушный шарик. Я становлюсь лёгким-лёгким, легче пёрышка. Я отталкиваюсь от пола каблуками – и взмываю вверх, под самый потолок. Это тоже «особые способности».
Вот дверь открывается – и оттуда выходят дети, много детей, мальчики и девочки, они переговариваются, смеются – идут по коридору к гардеробу – туда, где их уже ждут родители. Выходят две девушки – это воспитательницы.
Я «становлюсь невидимым». Т.е. меня сейчас просто не замечают – отвожу глаза. Вишу под потолком, никем не замечаемый. Внизу проходят дети, а я смотрю на девушек. Обе статные, красивые. Та, повидаться с которой я пришёл – чуть выше и поуже в бёдрах. Длинные распущенные волосы, белая кожа – просто любуюсь, получаю огромное удовольствие – в той стране все женщины постоянно замотаны в чёрное. Я чувствовал себя словно на каких-то постоянных вселенских похоронах.
Я слушаю, как девушки переговариваются об будничных каждодневных делах – и на душе у меня разливается тепло. Я окончательно понимаю, что вернулся.
Последний час моего пребывания в той стране, откуда я сумел вернуться: я стою на высоком каменистом плато, готовясь перейти границу. Смотрю вдаль. Сейчас я узнаю, удалось ли мне выполнить задание, или нет. Вижу на самом горизонте искорки. Одна, вторая… десятки, сотни… это хорошо. Это значит, что их военно-воздушный флот взорвался прямо в воздухе, даже не перелетев границу. Это значит, что вторжение, которое они готовили уже три года – безнадёжно сорвалось. Я знаю, что в этот самый момент гремят ещё взрывы: в казармах, в арсеналах, на военных заводах, в президентском дворце, в парках бронетехники. А там далеко, на самом юге, где работала вторая группа – одна за другой загораются нефтяные скважины. «Вууууух!!!» - и огненный столп до самого Неба. Красивое зрелище.
«Вот теперь пусть попробуют повоевать» - думаю я, прежде чем развернуться и уйти. На душе нет радости – просто огромное облегчение оттого, что дело наконец-то сделано, и теперь можно возвращаться домой.
Потом, когда я же лечу на самолёте – обыкновенным гражданским рейсом, с пересадкой в Украину во Франции, под чужими документами – я вижу на экране в салоне последние новости. Диктор на фоне зелёного флага кричит, зачитывает какие-то послания, машет кулаком – я вспоминаю пословицу «после драки кулаками не машут» - и с облегчением понимаю, что вновь начал думать на своём языке. Давай, думаю я, нагнетай. Теперь у них начнётся поиск виноватых, «охота на ведьм». Возрастёт градус религиозной истерии. Они сами себя ещё более обескровят. А в салоне чёткое разделение (хотя практически все пассажиры местные, темнолицые – кроме меня, я уже снял личину, теперь можно быть таким, как указано в моих документах – поддельных, но с настоящей фотографией): примерно треть угрюмо молчит, а остальные – вероятно, жители той страны, куда собирались «экспортировать исламскую революцию» - радуются, выскакивают в проход между креслами, горланят что-то, хлопают над головой в ладоши, приплясывают – какие же они, всё-таки, шумные, думаю я, прежде чем откинуться на сидение и заснуть.
И вот я вернулся, я удобнее «усаживаюсь» в воздухе – и слушаю, как две девушки внизу говорят о магазинах. И мне хорошо. Девушки, переговариваясь, идут за детьми. Вдруг я чувствую, что меня кто-то видит – я всегда это ощущаю. Кожей, можно сказать. Я смотрю вниз – маленькая девочка, задержалась почему-то, осталась в зале – и увидела меня. Смотрит, удивлённо открыв рот. Глазища огромные, голубые-голубые. Побежала в коридор – слышу, зовёт по имени-отчеству ту девушку, к которой я пришёл. Такой звонкий голосок. Я снова улыбаюсь. Вот, тянет назад за руку: там дядька под потолком сидит, я сама видела!
Я плавно перемещаюсь в другой угол комнаты. Усиливаю личину. Интересно, найдёт? Нашла! Ух, какие глазища! Показывает прямо на меня пальчиком. Я снимаю личину и спускаюсь вниз, плавно приземляюсь на чуть согнутые ноги. Малышка смотрим на меня во все глаза. Девушка стоит рядом, руки в боки, как бы говоря: «ох уж эти твои штучки!» - я помню, как она перепугалась и разбила тарелку, когда я поднялся под потолок на кухне, чтобы показать «особые способности» - замучила тогда расспросами. Но я знал – ей открыться можно, она не дура, и понимает, о чём болтать нельзя, знает прекрасно, где я работаю. За это её и люблю. Помимо всего прочего.
Вот и сейчас – она делает сердитое лицо – но я-то знаю, какой она бывает, когда по-настоящему сердится. А сейчас она рада, что я вернулся. Некоторые не возвращаются – мы обучены инициировать разрыв сердечной мышцы – живыми «особым способностям» попадаться нельзя.
А я понимаю, что по воле Судьбы нашёл настоящий бриллиант. Эта девочка, у неё безусловно «особые способности». Теперь её будут незримо оберегать – до того времени, когда подойдёт возраст для Школы – там учатся такие дети со всей страны. Туда мечтают попасть. Такие дети рождаются только у нас – и в этом наша сила. Я там не учился – способности проявились ещё до создания Программы и основания Школы. Приходилось всё развивать самому.
Я становлюсь рядом с девочкой на колени – теперь наши глаза почти на одном уровне. Она смахивает в сторону спадающую на лоб прядку светлых волос. Какие же голубые у неё глаза… сапфировые, как у кошки!
Я улыбаюсь и говорю «секрет», прикладывая палец к губам. Она серьёзно кивает и тоже прикладывает пальчик к губам. Я протягиваю ей руку – и она протягивает руку в ответ. Я ощущаю у себя в ладони её ладошку – маленькую и тёплую – и вдруг понимаю, что очень хочу завести детей.
Девушка говорит: ну всё, сейчас я отведу это чудо к маме, вернусь – поговорим. Попрощайся с дядей – это уже к девочке. Она говорит: до свидания. Девушка берёт её за руку и они уходят по коридору. А я приваливаюсь плечом к колонне и жду. Я вернулся домой.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2007-04-07 03:59 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 04:11 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 04:28 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 04:30 pm (UTC)сон приснился уже утром, после того как я встал, сходил по своим делам, выпил чуть-чуть воды - и снова улёгся - потому что суботнее утро, можно поспать вволю :0)
no subject
Date: 2007-04-07 04:40 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 04:43 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 04:43 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 05:05 pm (UTC)вот мне не чем на работе заняться, правда?)))
no subject
Date: 2007-04-07 05:46 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 05:49 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-07 08:59 pm (UTC)no subject
Date: 2007-04-09 09:27 am (UTC)Может, напишешь? ;)
no subject
Date: 2007-04-09 09:31 am (UTC)no subject
Date: 2007-04-09 09:37 am (UTC)no subject
Date: 2007-04-09 09:43 am (UTC)no subject
Date: 2007-04-09 09:45 am (UTC)no subject
Date: 2007-08-01 06:58 am (UTC)no subject
Date: 2007-08-01 09:27 am (UTC)no subject
Date: 2007-08-01 09:30 am (UTC)no subject
Date: 2007-08-01 09:33 am (UTC)no subject
Date: 2007-08-01 09:43 am (UTC)ти, мабуть, чудово казки і всілякі історії розповідаєш, так мені здається. Казкар :)
no subject
Date: 2007-08-01 09:47 am (UTC)казки (http://sparrow-hawk.livejournal.com/tag/%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%BA%D0%B8)
там збираю різні казки, а на самому початку декілька о я розповів :0)
http://sparrow-hawk.livejournal.com/1331.html
http://sparrow-hawk.livejournal.com/1937.html
no subject
Date: 2008-03-17 06:40 pm (UTC)Ти з чимось пов"язуєш те, що тобі сняться такі сюжетні сни?
Є якісь тенденції - перед чим, або після чого бачиш такі сни?
Взагалі вражає, якщо чесно. Я обожнюю такі сни, але мені вони сняться кілька разів на рік і я не настільки докладно їх пам"ятаю. Кажуть це можна тренувати.
А ти як часто їх бачиш?
Вибач, я може переборщила із запитаннями :)
no subject
Date: 2008-03-17 06:52 pm (UTC)тенденцій не помітив особливих... тобто часто сниться зовсім несподівана інформація
я такі сни бачу дуже часто але не всі записую і не всі розповідаю :0)
no subject
Date: 2008-03-18 06:49 am (UTC)no subject
Date: 2008-10-18 11:37 pm (UTC)